Среди различных причин острого вестибулярного головокружения особое значение по праву уделяется сосудистым факторам. Многочисленные исследования показывают, что диагностика сосудистого головокружения остается недостаточно эффективной, что, с одной стороны, зачастую приводит к гипердиагностике инсультов и транзиторных ишемических атак у пациентов с периферическими вестибулярными расстройствами и вестибулярной мигренью, а с другой, напротив, к недооценке значимости цереброваскулярной патологии, особенно у пациентов с первым приступом продолжительного вестибулярного головокружения.

Международное общество Барани разработало и опубликовало диагностические критерии сосудистого головокружения. Эти критерии призваны облегчить выявление сосудистых причин острого вестибулярного синдрома. Особое внимание при этом уделяется клиническим признакам, поскольку методы нейровизуализации нередко не позволяют увидеть небольшие по объему и площади очаги, особенно в тех случаях, когда инсульт проявляется изолированным вестибулярным синдромом. Среди основных клинических признаков, подлежащих анализу при подозрении на сосудистую этиологию острого вестибулярного синдрома, – нистагм, корректирующая саккада в тесте Хальмаги, плавное зрительное слежение, зрительные саккады, выраженность туловищной атаксии и снижение слуха.

Work stress is a discrepancy between the workload and the individual's ability to do their job. Work stress factors that cause work stress are individual, work, and outside the work/environment. There is no data and research about work stress from work factors, mainly focusing on lecturers or universities.

Objective. This study aimed to analyze the relationship between work factors in the form of type of faculty, workload, type of professor, and interpersonal relationships with the work stress of lecturers.

Material and methods. This research was conducted using a cross-sectional study. The research sample consisted of 100 lecturers with active status selected by quota sampling. Data were collected using a questionnaire filled out online and analyzed using the Chi-square test and the Contingency Coefficient Test.

Results. The result showed that most participants had moderate stress (score: 59–92) and moderate workload (score: 50–80). Most of the participants were Associate professors (52%) and had good interpersonal relationships in the workplace (59%). There is a relationship between interpersonal relationships and work stress of lecturers. However, there was no relationship between type of faculty, workload, and type of professor with lecturers' work stress.

Conclusion. In conclusion, interpersonal relationships are significantly related to job stress on lecturers. A good interpersonal relationship will reduce the possibility of work stress on the participant.

Цель исследования – выявить наиболее значимые психосоциальные факторы, связанные с нарушениями сна, в открытой популяции 25–64 лет г. Новосибирска.

Материал и методы. Проведены скринирующие исследования репрезентативных выборок населения 25–64 лет: в 2013–2016 гг. (V скрининг: 427 мужчин, средний возраст – 34±0,4 года, респонс – 71%; 548 женщин, средний возраст – 35±0,4 года, респонс – 72%); в 2015–2018 гг. (VI скрининг: 275 мужчин, средний возраст – 49±0,4 года, респонс – 72%; 390 женщин, средний возраст – 45±0,4 года, респонс – 75%) (бюджетная тема № АААА-А17-117112850280-2) с использованием протокола международной программы ВОЗ «MONICA-психосоциальная». При обследовании населения для изучения нарушений сна использовали опросник Дженкинса. Для изучения личностной тревожности использовался бланк шкал самооценки Спилбергера, для определения депрессии, жизненного истощения (ЖИ), враждебности – тест MOPSY, социальной поддержки – тест Berkman–Syme.

Результаты. В открытой популяции в возрасте 25–64 лет нарушения сна были выявлены у 47,6% мужчин и 51,2% женщин. Среди лиц с нарушениями сна выявлены высокие уровни: тревожности (ВУТ) у 61,8% мужчин (χ²=56,169; df=4; p<0,001) и 68,1% женщин (χ²=36,535; df=4; p<0,001); депрессии (ВУД) – у 18,2% мужчин (χ²=26,609; df=4; p<0,001) и 20% женщин (χ²=41,041; df=4; p<0,001); ЖИ – у 63,6% мужчин (χ²=93,378; df=4; p<0,001) и 59,3% женщин (χ²=124,115; df=4; p<0,001); враждебности (ВУВ) – у 52,7% мужчин (χ²=17,598; df=4; p<0,001) и 39,3% женщин (χ²=13,139; df=4; p<0,01). Мы не обнаружили статистически значимых различий в группах мужчин и женщин, отличающихся по самооценке сна и показателям индекса близких контактов и индекса социальных связей.

Нарушение сна увеличивало вероятность развития ЖИ [отношение шансов (OШ) 2,301; 95% ДИ 1,774–2,984; p<0,0001], ВУТ (OШ 1,882; 95% ДИ 1,199–2,955; p<0,006), депрессии (OШ 1,423; 95% ДИ 1,099–1,842; p<0,007). Среди мужчин нарушение сна способствовало: ВУТ (OШ 2,477; 95% ДИ 1,303–4,709; p<0,006), ЖИ (OШ 2,282; 95% ДИ 1,529–3,404; p<0,0001). В группе женщин, испытывающих проблемы со сном, вероятность наличия ЖИ увеличивалась (OШ 2,37; 95% ДИ 1,669–3,366; p<0,0001).

Заключение. В исследовании установлено, что в открытой популяции 25–64 лет с нарушениями сна имели место высокие уровни психосоциальных факторов, а наличие нарушений сна увеличивало вероятность развития психосоциальных факторов.

Терапия депрессии является актуальной проблемой в психиатрии. Агомелатин по показателям антидепрессивной эффективности (частота ответа и ремиссии) не уступает другим современным препаратам и характеризуется наилучшей переносимостью.

Цель исследования – определение эффективности и безопасности агомелатина при лечении непсихотической депрессии с единичным и рекуррентным типом течения.

Материал и методы. Изучены пациенты (n=37) с актуальным депрессивным эпизодом (ДЭ; F32 по МКБ-10), средний возраст – 41,2±2,07 года. В исследовании были использованы клинико-психопатологический, психометрический (Госпитальная шкала депрессии Гамильтона – HAMD-17; Шкала самооценки уровня тревожности Спилбергера–Ханина, Шкала тревоги Шихана, Шкала общего клинического впечатления – CGI-I) методы. Единичный ДЭ диагностирован у 62,2% пациентов, рекуррентное депрессивное расстройство – у 37,8%. Стресспровоцированное начало актуального ДЭ выявлено 56,8% случаев, аутохтонное – в 43,2%.

Результаты. К респондерам отнесены 94,6% пациентов, в том числе 68,6% – с формированием ремиссии. Статистически значимое снижение баллов по шкале HAMD-17 отмечено в группе ремиссии с 7-го дня терапии агомелатином (р<0,05), в группе респондеров – с 14-го дня (р<0,05). По шкале Шихана статистически значимое снижение баллов отмечено в конце 1-й недели терапии (р<0,05), по шкале Спилбергера–Ханина – на 2-й неделе (р<0,05) у всех пациентов. По шкале CGI-I в конце терапии состояние улучшилось у 57,1% пациентов, значительно улучшилось – у 42,9%.

Среди клинических предикторов терапевтического ответа у пациентов с ремиссией выделены значимо большая частота единичного ДЭ (р<0,02), умеренной степени тяжести актуальной депрессии (р<0,02), среди вегетативных расстройств – головокружения (р<0,01), значимо меньшая представленность тоскливого типа депрессии (р<0,05), симптома мрачного и пессимистического видения будущего (р<0,05), нарушений сна (р<0,04), фактора личностной значимости в виде угрозы у пациентов со стресспровоцированным началом актуального ДЭ (р<0,05).

Нежелательные явления возникли на 1-й неделе терапии агомелатином в 14,3% случаев (тошнота – 8,6%, головная боль и головокружение – по 2,9%), они были легко выраженными и не потребовали отмены препарата. Из исследования выбыли два пациента, принимающих агомелатин в дозе 50 мг: в первом наблюдении сохранялись социальная фобия, повышенная утомляемость, двигательная заторможенность, стойкая средняя инсомния; в другом – выраженный сенестоалгический синдром церебральной локализации.

Заключение. Отмечены высокая эффективность и хорошая переносимость терапии агомелатином при непсихотической депрессии.

Церебральные ишемические события, включающие ишемический инсульт (ИИ) и транзиторную ишемическую атаку (ТИА), относятся к самым частым экстракардиальным осложнениям инфекционного эндокардита (ИЭ).

Цель исследования – оценить церебральные ишемические события (распространенность, клинические и нейровизуализационные характеристики, предикторы, прогноз) у пациентов с «левосторонним» ИЭ, прошедших кардиохирургическое лечение, по данным регистра федерального центра сердечно-сосудистой хирургии.

Материал и методы. Ретроспективный обзор данных из госпитальной информационной системы был проведен в одном из федеральных центров сердечно-сосудистой хирургии Минздрава России. Критерии включения в исследование: возраст пациентов ≥18 лет, достоверный или вероятный (критерии Duke) ИЭ левых отделов сердца – аортальный и/или митральный клапаны. В исследование не включались пациенты с изолированным ИЭ правых отделов сердца (трикуспидальный клапан, эндокардит, ассоциированный с имплантацией электрокардиостимулятора), небактериальным тромбэндокардитом и хроническим ИЭ. Для анализа было использовано 222 случая ИЭ у 216 пациентов. ИИ наблюдался у 43 (19,4%) пациентов с «левосторонним» ИЭ, ТИА – у 4 (1,8%). В ²/₃ случаев пациенты перенесли малый инсульт (NIHSS <5), при этом у каждого пятого пациента отмечались симптомы энцефалопатии. Для определения предикторов церебральных эмболий использовали логистическую регрессию. Отношения шансов (ОШ) с 95% доверительными интервалами (ДИ) были рассчитаны для каждого из значимых факторов риска. Время до первого клинического события (летального исхода) было оценено с использованием метода Каплана–Майера.

Результаты. По данным нейровизуализации при ИЭ часто определялись следующие признаки: поражение разных бассейнов (65,1%), многоочаговые (≥1 очага) инфаркты (74,4%), геморрагическая трансформация (37,2%). Кортикальное и/или субкортикальное распределение инфарктов наблюдалось у 97,7% пациентов. По данным многофакторного анализа, предикторами ИИ и ТИА выступили вегетации >10 мм (ОШ 3,552; 95% ДИ 1,066–11,8463; p=0,039), мобильные вегетации (ОШ 6,112; 95% ДИ 1,105–33,784; p=0,038) и множественные вегетации (ОШ 5,208; 95% ДИ 1,189–22,805; p=0,029). Влияния церебральных эмболий на прогноз (госпитальная и отдаленная летальность) у пациентов, прошедших кардиохирургическое лечение, выявлено не было.

Заключение. По данным нейровизуализации церебральные инфаркты при ИЭ соответствуют основным признакам кардиоэмболии. Характеристики вегетаций (размер >10 мм, мобильность, множественность) являются определяющим показателем эмбологенного потенциала ИЭ.

Инсульт является одной из основных причин смертности и первичной инвалидности и вносит существенный вклад в глобальное бремя болезней. Выявление лиц, подверженных высокому риску развития ишемического инсульта (ИИ), является важной составляющей профилактики заболевания. Различие факторов риска (ФР) развития инсульта между мужчинами и женщинами изучено недостаточно.

Цель исследования – оценить прогностическое значение ФР развития ИИ у мужчин и женщин в возрасте 45–74 лет.

Материал и методы. В исследование включено 728 пациентов (380 мужчин и 348 женщин) в возрасте 45–74 лет, в том числе 392 пациента (247 мужчин и 145 женщин) с ИИ в бассейне артерий каротидной системы (основная группа) и 336 пациентов (133 мужчины и 203 женщины) с сосудистыми когнитивными нарушениями (группа сравнения). Для построения прогностических моделей по оценке влияния ФР на развитие ИИ у мужчин и женщин использовался метод логистической регрессии с пошаговым исключением переменных по алгоритму Вальда.

Результаты. В прогностическую регрессионную модель ИИ у мужчин входят атеросклеротический стеноз внутренних сонных артерий (ВСА) [отношение шансов (ОШ) 3,571; 95% доверительный интервал (ДИ) 1,792–7,114], в прогностическую регрессионную модель у женщин – сахарный диабет 2-го типа (ОШ 5,074; 95% ДИ 1,768–14,561) и ИИ в анамнезе (ОШ 6,857; 95% ДИ 1,825–25,762). Другие ФР развития ИИ (фибрилляция предсердий, транзиторные ишемические атаки в анамнезе, увеличение степени артериальной гипертензии) имеют влияние как на мужчин, так и женщин.

Заключение. Установлено, что гендерным прогностическим фактором ИИ у мужчин является атеросклеротический стеноз ВСА, а у женщин – сахарный диабет 2-го типа и ИИ в анамнезе.

Вопросы влияния психического состояния женщин на их репродуктивную функцию недостаточно изучены и нуждаются в дополнительных исследованиях.

Цель исследования – сравнительная оценка отдельных показателей менструально-генеративной функции у психически здоровых и психически больных женщин с бесплодием.

Материал и методы. Обследовано 348 женщин в возрасте от 21 года до 40 лет с первичным и вторичным бесплодием, 120 из которых до проведения настоящего исследования лечились по поводу психического расстройства в психиатрическом стационаре. Состояние пациенток оценивали клиническим методом с использованием специально разработанной карты-опросника.

Результаты. Репродуктивная функция пациенток в анализируемых группах значимо различается по ряду показателей. Для психически больных женщин с первичным бесплодием характерны: более поздний возраст начала менструаций, скудные или обильные менструальные выделения (p<0,05), их нерегулярность или отсутствие на период обострения заболевания, неадекватная эмоциональная реакция на менархе (p<0,05), нерегулярность половой жизни и неудовлетворенность ею (p<0,01). Спонтанные выкидыши и мертворождения чаще отмечались у психически больных женщин, особенно с эндогенными заболеваниями (шизофрения, аффективные расстройства), а аборты и гинекологические операции – у психически здоровых (p<0,001). Предикторами бесплодия со стороны психического здоровья являются: раннее начало и хроническое течение психического расстройства, тяжесть и длительность обострения болезни, короткие и неполные ремиссии, формирование изменений личности или дефекта (шизофренического) в результате психического заболевания.

Заключение. Менструальная и репродуктивная функции женщин зависят от их психического состояния. У женщин с психическими расстройствами нарушение менструальной функции наряду с психопатологическими симптомами заболеваний (снижение сексуального влечения, общения, анестезия чувств), снижением социальной и семейной адаптации ведет к нарушению детородной функции.

Цель исследования – оценка фармакокинетических параметров, безопасности и переносимости препарата Веспирейт^® (МНН: буспирон), таблетки с пролонгированным высвобождением, 15 мг (АО «Валента Фарм», Россия), разрабатываемого в качестве препарата для лечения функционального головокружения, у здоровых добровольцев при однократном приеме внутрь в дозах 15 и 30 мг натощак или после приема пищи и многократном приеме в суточной дозе 15 мг.

Материал и методы. АО «Валента Фарм» было проведено открытое трехэтапное рандомизированное перекрестное с двумя периодами сравнительное клиническое исследование препарата Веспирейт^®. На этапах 1 и 2 проводился скрининг здоровых добровольцев и рандомизация их на две равных группы (группа 1 и группа 2), а также распределение участников в группу 3. Затем на этапе 1 здоровые добровольцы (n=24) принимали препарат Веспирейт^® однократно в дозе 15 мг натощак или после еды, на этапе 2 добровольцы (n=24) принимали Веспирейт^® однократно в дозе 30 мг натощак или после еды. Этап 3 был проведен с участием 18 добровольцев как нерандомизированное несравнительное исследование с приемом Веспирейта в дозе 15 мг натощак 1 раз в сутки в течение 5 дней. В ходе исследования у каждого добровольца выполнялись отборы крови для определения концентрации исследуемых веществ в плазме крови с последующим расчетом их фармакокинетических параметров. Количественное определение буспирона и двух его метаболитов – 6-гидроксибуспирона (6-ОH-бус) и 1-(2-пиримидинил)-пиперазина (1-ПП) – проводили валидированным методом высокоэффективной жидкостной хроматографии с тандемным массспектрометрическим детектированием. Во время исследования также оценивались переносимость и безопасность: регистрировались нежелательные явления, показатели жизненно важных функций, лабораторные показатели, параметры электрокардиограммы.

Результаты. При однократном приеме исследуемого препарата Веспирейт^®, таблетки с пролонгированным высвобождением, в дозе 15 мг здоровыми добровольцами после приема пищи по сравнению с приемом натощак наблюдалось повышение относительной биодоступности и относительной степени всасывания буспирона, сопровождавшееся увеличением AUC_0–t и C_max буспирона в 1,5 и 2,5 раза соответственно. Также отмечалось увеличение C_max 6-ОH-бус в 1,4 раза и C_max 1-ПП в 1,2 раза. Прием пищи не оказывал влияния на AUC_0–t 6-ОH-бус и 1-ПП. При однократном приеме исследуемого препарата в дозе 30 мг после приема пищи по сравнению с приемом натощак наблюдалось повышение относительной биодоступности и относительной степени всасывания буспирона, сопровождавшееся увеличением AUC_0–t и C_max в 1,5 и 2,1 раза соответственно. Также отмечалось увеличение C_max 6-ОH-бус в 1,2 раза. Прием пищи не оказывал влияния на AUC_0–t 6-ОH-бус, а также на AUC_0–t и C_max 1-ПП. При многократном приеме кумуляции буспирона и его метаболитов не отмечалось.

Заключение. В исследовании установлены значения фармакокинетических параметров нового лекарственного препарата Веспирейт^® в лекарственной форме таблеток пролонгированного действия при его однократном приеме натощак и после еды, а также при его многократном приеме. Показаны его отличия и преимущества по сравнению с препаратами буспирона в форме таблеток немедленного высвобождения: более высокая относительная биодоступность буспирона с уменьшением межиндивидуальных различий биодоступности и C_max, более стабильная плазменная концентрация буспирона со сниженными пиковыми уровнями действующего вещества и метаболита 1-ПП, увеличение в 1,2 раза AUC_0–∞, увеличение в 2 раза Т_1/2 и увеличение в 2 раза степени ретардации (MRT) для буспирона, увеличение в 1,4 раза C_max и MRT 6-ОH-бус, снижение AUC_0–∞, AUC_0–t и Т_1/2 метаболита 1-ПП и уменьшение отношения концентрации 1-ПП к концентрации буспирона и к 6-ОH-бус. Продемонстрирован благоприятный профиль безопасности препарата Веспирейт^®.

Персистирующее постуральное перцептивное головокружение (ПППГ) представляет собой наиболее частую разновидность неясного хронического головокружения и значительно снижает качество жизни пациентов. Данных о коморбидных расстройствах, типичной практике ведения пациентов с ПППГ и эффективности комбинированной терапии ПППГ пока мало.

Цель исследования – выявление коморбидных расстройств и оценка эффективности комплексной терапии у пациентов с ПППГ.

Материал и методы. Обследовано 60 пациентов (средний возраст – 42,5±13,8 года) с ПППГ. Всем пациентам было назначено комплексное лечение, включавшее антидепрессанты (селективные ингибиторы обратного захвата серотонина), вестибулярную гимнастику, образовательную программу. У 28 пациентов в качестве лекарственной терапии использовался Арлеверт (комбинированный препарат циннаризина 20 мг + дименгидрината 40 мг). Исходно и после курса лечения (в среднем через месяц) проводились клиническое отоневрологическое обследование, видеонистагмография, тестирование по Госпитальной шкале тревоги и депрессии (Hospital Anxiety and Depression Scale, HADS), Шкале депрессии Бека (Beck Depression Inventory, BDI), Шкале тревоги Бека (Beck Anxiety Inventory, BAI), Шкале тревоги Спилбергера (State-Trait Anxiety Inventory, STAI), отоневрологическому опроснику и Шкале оценки головокружения (Dizziness Handicap Inventory, DHI).

Результаты. Все пациенты ранее имели ошибочные диагнозы, среди которых преобладали вертебробазилярная недостаточность и хроническая ишемия головного мозга. В качестве основных коморбидных расстройств у 32 (53,33%) пациентов с ПППГ были тревожно-депрессивные расстройств (ТДР), у 20 (33,33%) пациентов – мигрень, 8 (13,33%) пациентов ранее перенесли периферические вестибулярные расстройства, которые не были диагностированы. Степень головокружения по отоневрологическому опроснику и DHI через месяц терапии снизилась в группе с ПППГ и ТДР с 44,00±16,80 до 29,6±12,80 балла (p<0,001), в группе с ПППГ и периферическими вестибулярными расстройствами – с 49,20±14,04 до 31,60±17,69 балла (p<0,001), в группе с ПППГ и мигренью – с 43,58±16,28 до 28,50±7,20 балла (p<0,001). Выраженность тревоги и депрессии по BAI уменьшилась в группе с ПППГ и ТДР с 30,00±6,99 до 16,12±4,16 балла (p<0,001), в группе с ПППГ и периферическими вестибулярными расстройствами – с 28,40±8,35 до 16,60±4,62 балла (p<0,001), в группе с ПППГ и мигренью – с 24,11±3,80 до 14,26±3,43 балла (p<0,001). Выраженность депрессии по BDI снизилась в группе с ПППГ и ТДР с 9,62±5,26 до 6,25±3,20 балла (p<0,001), в группе с ПППГ и периферическими вестибулярными расстройствами – с 14,80±8,26 до 8,40±5,37 балла (p<0,001), в группе с ПППГ и мигренью – с 11,32±5,10 до 6,53±3,44 балла (p<0,001). Выраженность тревоги по HADS уменьшилась в группе с ПППГ и ТДР с 13,75±3,20 до 9,25±2,43 балла (p<0,001), в группе с ПППГ и периферическими вестибулярными расстройствами – с 12,40±5,77 до 7,80±3,83 балла (p<0,001), в группе с ПППГ и мигренью – с 14,26±3,16 до 8,74±2,18 балла (p<0,001). Выраженность депрессии по HADS снизилась в группе с ПППГ и ТДР с 4,88±4,12 до 3,88±3,09 балла (p<0,001), в группе с ПППГ и периферическими вестибулярными расстройствами – с 8,40±3,58 до 5,60±2,88 балла (p<0,001), в группе с ПППГ и мигренью – с 5,74±3,11 до 3,47±2,32 балла (p<0,001). Ситуационная тревога по STAI уменьшилась в группе с ПППГ и ТДР с 47,62±6,57 до 40,12±3,68 балла (p<0,001), в группе с ПППГ и периферическими вестибулярными расстройствами – с 58,20±7,85 до 48,00±7,65 балла (p<0,001), в группе с ПППГ и мигренью – с 46,26±7,01 до 35,68±5,11 балла (p<0,001). Личностная тревога по STAI снизилась в группе с ПППГ и ТДР с 52,25±10,73 до 42,12±7,06 балла (p<0,001), в группе с ПППГ и периферическими вестибулярными расстройствами – с 58,40±5,64 до 48,60±6,77 балла (p<0,001), в группе с ПППГ и мигренью – с 53,32±8,78 до 40,63±5,60 балла (p<0,001).

Заключение. Пациенты с ПППГ обычно имеют ошибочные диагнозы цереброваскулярного заболевания. Наиболее частыми коморбидными расстройствами при ПППГ являются тревожные расстройства и мигрень, реже периферические вестибулярные расстройства. Эффективен комплексный подход к ведению пациентов с ПППГ, включающий терапию коморбидных расстройств.

Сердечно-сосудистые факторы значимо увеличивают риск возникновения сосудистых когнитивных нарушений (СКН). В настоящее время специфических методов лечения СКН не существует. Многообещающей терапевтической стратегией является назначение цитиколина, имеющего нейропротекторный эффект.

Цель исследования – оценить влияние лечения цитиколином (Нооцил^®) на когнитивные функции и качество жизни (КЖ) пациентов с умеренными когнитивными нарушениями (УКН), развившимися на фоне артериальной гипертензии и церебрального атеросклероза.

Материал и методы. В открытое проспективное наблюдательное исследование включены 32 пациента с сосудистыми УКН, подтвержденными результатами нейровизуализации, получающие базисную терапию (антигипертензивная, липидснижающая, антиагрегантная) и достигшие целевых уровней артериального давления и холестерина липопротеидов низкой плотности. Все пациенты проходили обследование с оценкой нейропсихологического статуса (MoCA-тест). Эффективность терапии оценивали по опроснику качества жизни The Short Form-36 (SF-36).

Результаты. Ведущие жалобы пациентов были представлены в виде нарушения концентрации внимания, быстрой утомляемости, забывчивости, лабильности настроения, нарушения сна, чаще по типу ранних пробуждений, головной болью. Спустя 3 мес приема препарата Нооцил^® все пациенты отметили повышение работоспособности, улучшение концентрации внимания, запоминания и воспроизведения полученной информации, улучшились как физические, так и психические показатели КЖ. Положительная динамика в отношении когнитивного статуса (преимущественно функций внимания, кратковременной памяти, множественных аспектов исполнительных функций), КЖ пациентов, связанная с влиянием терапии препаратом Нооцил^®, сопровождалась отсутствием нежелательных явлений. Отличительной чертой отечественного цитиколина (Нооцил^®) является наличие оригинальной формы выпуска – флакон 240 мл для приема per os, что позволяет повысить приверженность длительной терапии.

Заключение. Показана эффективность, безопасность и хорошая переносимость терапии Нооцилом^® у больных с додементными СКН.

Цель исследования – изучение фармакокинетических параметров и безопасности лекарственного препарата Дорсумио^® (миртазапин + тизанидин, таблетки с пролонгированным высвобождением, 15 мг + 6 мг, АО «Валента Фарм», Россия) при его однократном приеме здоровыми добровольцами в сравнении c монокомпонентными препаратами Каликста^® (МНН: миртазапин, таблетки, покрытые пленочной оболочкой, 30 мг, «БЕЛУПО, лекарства и косметика д.д.», Республика Хорватия) и Сирдалуд^® МР (МНН: тизанидин, капсулы с модифицированным высвобождением, 6 мг, «Новартис Фарма АГ», Швейцария) с оценкой их межлекарственного взаимодействия при одновременном или раздельном приеме.

Материал и методы. Проведено двухэтапное рандомизированное сравнительное перекрестное исследование фармакокинетики и безопасности комбинированного препарата Дорсумио^®. На первом этапе в ходе двух периодов приема добровольцы поочередно принимали одну или две таблетки исследуемого препарата; на втором этапе в ходе трех периодов приема добровольцы поочередно принимали референтные монопрепараты Каликста^® и Сирдалуд^® МР изолированно и в совместной комбинации. Всего в исследовании было рандомизировано 38 добровольцев, из которых 14 человек приняли участие в первом этапе исследования и 24 – во втором. Методом высокоэффективной жидкостной хроматографии с тандемной масс-спектрометрией определяли количественное содержание миртазапина и тизанидина. На основании полученных данных рассчитывали основные фармакокинетические показатели, отражающие биодоступность каждого из действующих веществ, а также изучали взаимное влияние их комбинации на фармакокинетику. В ходе исследования проводили мониторинг основных параметров жизнедеятельности и лабораторных показателей у добровольцев, фиксируя появление нежелательных явлений (НЯ), а также серьезных НЯ.

Результаты. Двукратное увеличение дозы комбинированного препарата Дорсумио^® приводило к сопоставимому увеличению показателей фармакокинетики каждого из действующих веществ. Существенного взаимного влияния миртазапина и тизанидина на их фармакокинетические показатели не выявлено. У одного из добровольцев, принявшего участие во втором этапе исследования, после совместного приема препаратов Каликста^® и Сирдалуд^® МР зарегистрировали два НЯ легкой степени тяжести, которые не потребовали врачебных вмешательств и разрешились самостоятельно без каких-либо последствий для здоровья.

Заключение. При совместном применении миртазапина и тизанидина в виде свободной или фиксированной комбинации не отмечалось различий в профиле их безопасности. Было показано отсутствие взаимного влияния исследуемой комбинации действующих веществ на фармакокинетику каждого из компонентов.

Гормонально-неактивные аденомы гипофиза – доброкачественные новообразования, вторые по частоте среди аденом гипофиза. Вследствие отсутствия патологической секреции гормонов клиническая картина определяется локализацией опухоли. Распространенными симптомами при этом заболевании являются головная боль, дефекты зрительного поля. В обзоре рассмотрены морфологические аспекты диагностики, консервативного лечения, а также методы лучевой терапии. Медикаментозная терапия гормонально-неактивных аденом основана на наличии рецепторов к соматостатину и дофамину в клетках аденомы гипофиза. Представлены данные о технологиях стереотаксической радиохирургии, таких как гамма-нож и кибер-нож, а также о прогнозе заболевания.

На сегодняшний день не существует единогласно одобренного высокоспецифичного паттерна для выявления рассеянного склероза. Нередко особенные сложности для постановки правильного диагноза вызывают ситуации, когда наблюдается атипичная клиническая картина заболевания или обнаруживаются нестандартные нейровизуализационные паттерны. Поэтому научным сообществом возлагаются большие надежды на открытие новых маркеров, позволяющих уточнять диагноз в спорных случаях. На данный момент имеется много работ, посвященных изучению дополнительного диагностического МРТ-паттерна – признака парамагнитного обода. Данный симптом связан с хроническими тлеющими очагами поражения центральной нервной системы (ЦНС), чаще выявляется у молодых мужчин, обнаруживается преимущественно в перивентрикулярной области, а также является перспективным предиктором инвалидизации и когнитивных нарушений. Имеются данные о его наличии на более ранних стадиях заболевания в «свежих» очагах поражения ЦНС. Тем не менее для использования данного диагностического МРТ-паттерна в клинической практике требуются дальнейшие расширенные исследования.

Триметиламин-N-оксид (ТМО) является одним из наиболее изученных метаболитов кишечной микрофлоры. Он повышает риск развития инсульта и дисциркуляторной энцефалопатии вне зависимости от традиционных факторов сердечно-сосудистого риска. Механизмы негативного влияния ТМО на сердечно-сосудистую систему связаны с увеличением скорости прогрессирования атеросклероза, активацией тромбоцитов и развитием асептического воспаления. В настоящее время повышение уровня ТМО является показанием для соблюдения строгой диеты с ограничением продуктов, богатых предшественниками ТМО. Будущие исследования должны уточнить роль ТМО в развитии цереброваскулярного заболевания (ЦВЗ). Необходимо продолжить изучение новых соединений для снижения уровня ТМО у пациентов с высоким риском развития ЦВЗ.

Понимание основных патологических сигнальных путей и знание ключевых молекул, участвующих в патогенезе воспалительных процессов в суставах, в частности при остеоартрите (ОА), имеют решающее значение для разработки лекарственных средств и фармаконутрицевтиков. ОА представляет собой дегенеративное заболевание суставов, которое преимущественно поражает суставной хрящ. Деструкция гиалинового хряща и перестройка в субхондральной кости сопровождаются синовиальным воспалением в суставе, в том числе в фасеточном суставе позвоночника, что проявляется болевым синдромом в суставе, болью в нижней части спины (БНЧС), ограничением функциональной активности. В статье рассматриваются взаимоотношения иммунных и воспалительных механизмов формирования ОА любой локализации, включая суставы позвоночника. Обсуждается один из механизмов формирования «порочного круга воспаления» при активации дискоидиновых рецепторов эндогенным коллагеном II типа, ведущий к индукции синтеза провоспалительных медиаторов: фактора некроза опухоли α(ФНОα), металлопротеиназ (ММП) 1 и 13, интерлейкинов (ИЛ) 1 и 6. В свою очередь, воспаление ведет к снижению синтеза и разрушению эндогенного коллагена II типа и впоследствии – к разрушению хряща. Фрагменты хряща, попадая в суставное пространство межклеточного матрикса, усиливают синтез ФНОα, ИЛ, ММП, усугубляя воспалительный процесс. Пероральное применение экзогенного неденатурированного коллагена II типа (НК-II), во-первых, способствует инактивации связывания фрагментов разрушенного эндогенного коллагена II типа с дискоидиновыми рецепторами и разрыву «порочного круга воспаления»; во-вторых, посредством механизма оральной/кишечной толерантности через лимфоидную систему в пейеровых бляшках тонкого кишечника ведет к активации иммунных клеток (Т-лимфоцитов) и запуску иммунного ответа – синтезу противовоспалительных медиаторов (трансформирующий фактор роста β, ИЛ4 и ИЛ10). Новый фармаконутрицевтик Хондрогард^®ТРИО, в состав которого, помимо хондропротекторов (хондроитина сульфат и глюкозамина сульфат), входит НК-II, позволит воздействовать на ключевые звенья патологического процесса при ОА.