В настоящее время в мире насчитывается около 15 млн женщин детородного возраста, больных эпилепсией. Всего от матерей с эпилепсией рождается 0,3–0,4% новорожденных, причем почти у половины этих женщин наблюдаются повторные приступы. В статье рассматриваются вопросы, связанные с подготовкой к беременности, прогностическим влиянием частоты приступов, типа и течения эпилепсии на исходы беременности, а также потенциальные риски, связанные с этим заболеванием. Приведены сводные данные из последних рекомендаций по коррекции терапии и данные об изменении фармакокинетики противоэпилептических препаратов во время беременности. Представлена классификация противоэпилептических препаратов по тератогенному потенциалу и влиянию на развитие и поведение детей. Обсуждаются различные подходы к ведению беременности. Рассмотрены сценарии ведения беременности при плохо контролируемой эпилепсии и эпилептическом статусе, а также коррекция терапии в послеродовом периоде и меры по безопасному уходу за новорожденными.

Взаимосвязь сосудистых когнитивных нарушений (СКН) и фибрилляции предсердий (ФП) опосредована множеством механизмов, включая сосудистые факторы риска (ФР), наличие которые обусловливает более тяжелое течение COVID-19.

Цель исследования — оценить влияние COVID-19 на динамику параметров когнитивного статуса у пациентов с ФП в ходе 36 мес наблюдения.

Материал и методы. В наблюдательном исследовании принял участие 51 пациент (19 мужчин и 32 женщины; возраст от 46 до 73 лет, в среднем — 57,7 года), отвечающих критериям включения. Всем участникам исследования исходно и через 36мес проведено тестирование по Монреальской шкале оценки когнитивных функций (Montreal Cognitive Assessment, МоСА). В ходе исследования, совпавшего с пандемией COVID-19, у 25,5% пациентов была документально подтвержденная пневмония, ассоциированная с SARS-CoV-2. В процессе наблюдения пациенты получали стабильную базисную терапию по профилактике модифицируемых сосудистых ФР. Было выделено две группы: группа 1 (n=13) — COVID-19 «+», группа 2 (n=38) — COVID-19 «-». Пациенты группы 1 чаще страдали артериальной гипертензией III стадии (46,2% против 17,9% в группе 2; р<0,05), перенесли ишемический инсульт в анамнезе (38,5% против 5,3% в группе 2; р<0,05), небыли привиты вакциной Гам-КОВИД-Вак (23,1% против 73,7% в группе 2; р<0,05).

Результаты. Упациентов сФП после заражения вирусом SARS-CoV-2 отмечено прогрессирование СКН с 22, 7±2, 1 До 20,2±1,6 балла по МоСА (р<0,05) за счет расстройства управляющих функций, внимания, памяти и речи. Через 36 мес наблюдения в группе 1 число пациентов со значением индекса памяти <7 баллов, свидетельствующим о высоком риске конверсии умеренных когнитивных нарушений в деменцию, возросло на 30,7%, в группе 2 — на 5,3% (р<0,05).

Заключение. Выявлено более выраженное прогрессирование СКН у пациентов с ФП, перенесших COVID-19, несмотря на постоянный прием стабильной базисной терапии, направленной на коррекцию модифицируемых сосудистых ФР.

При синдроме беспокойных ног (СБН) часто встречаются тревожные и депрессивные расстройства, в ряде случаев заболевание сопровождается когнитивными нарушениями и ухудшением качества жизни. Основной линией терапии СБН является применение дофаминергических средств. В некоторых случаях прием этих препаратов приводит к осложнению — феномену аугментации, который выражается в усилении проявлений СБН на фоне повышения дозы препарата.

Цель исследования — определение клинических и нейрофизиологических особенностей пациентов с СБН с феноменом аугментации.

Материал и методы. Обследовано 40 пациентов с СБН: 20 с аугментацией (основная группа, ОГ; 5 мужчин и 15 женщин) и 20 без аугментации (группа сравнения, ГС; 7 мужчин и 13 женщин). Медиана возраста больных ОГ составила 63,5[56; 71] года, ГС — 62,0 [43,5; 71,5] года. Производилась клиническая оценка при помощи рейтинговой шкалы оценки тяжести СБН (РШ), Монреальской шкалы оценки когнитивных функций (МоСА), шкалы тревоги Бека, шкалы депрессии Бека, шкалы качества жизни (SF-36), индекса тяжести инсомнии, теста последовательного соединения цифр (часть А), теста последовательного соединения цифр и букв (часть В), тестов на фонематическую и семантическую речевую активность. Уровень аугментации оценивался по одноименной рейтинговой шкале. Всем пациентам проводились тест предложенной иммобилизации (ТПИ) для оценки позыва к движению по 10-балльной числовой рейтинговой шкале (ЧРШ) и периодических движений конечностей (ПДК) в состоянии бодрствования, а также полисомнографическое исследование.

Результаты. При аугментации значимо чаще встречаются расширение площади распространения позыва к движению и других неприятных ощущений по всей поверхности ног (р=0,01), болевой дискомфорт в ногах (р=0,001), раннее появление симптомов (04:00-18:00;р=0,04), укорочение латентного периода появления симптомов (р=0,001), подергивания в ногах в состоянии бодрствования (р=0,04), прием более высоких доз дофаминергических препаратов (р=0,004). При аугментации ниже значение МоСА-теста (р=0,01), такие пациенты используют меньше слов в тесте семантической речевой активности (р=0,049), имеют более высокий балл по РШ (р=0,001) индексу тяжести инсомнии (р=0,02), большее число ПДК в состоянии бодрствования в ТПИ (р=0,01) по сравнению с ГС. Не обнаружено значимых различий между группами по возрасту, полу, уровню ферритина, общему баллу по шкале тревоги и депрессии Бека, шкале оценки качества жизни SF-36, тесту последовательного соединения цифр (часть А), тесту последовательного соединения цифр и букв (часть В), тесту на фонематическую речевую активность, показателям полисомнографии (в том числе двигательной активности во сне).

Заключение. Феномен аугментации с клинической и нейрофизиологической точек зрения не является просто проявлением более тяжелого течения СБН, а имеет особенности, отражающие патогенез этого состояния. При аугментации пациенты склонны описывать ощущения как болевые, при этом у них увеличивается непроизвольная двигательная активность. Это отражает изменение активности диэнцефалоспинального пути на фоне избыточной дофаминергической стимуляции.

Цель исследования — определить чувствительность и специфичность метода определения концентрации свободных легких цепей иммуноглобулинов в цереброспинальной жидкости (ЦСЖ) для диагностики и дифференциальной диагностики рассеянного склероза (РС).

Материал и методы. В исследование было включено 80 пациентов. Основную группу составили 54 пациента, которым был установлен диагноз РС на основании критериев МакДональда 2017 г. В группу сравнения (n=26) вошли пациенты с другими заболеваниями нервной системы. Для определения концентрации свободных легких цепей иммуноглобулинов (каппа- и лямбда-цепей) в ЦСЖ использовался иммуноферментный анализ.

Результаты. В группе пациентов с РС выявлено повышение концентрации свободных каппа-цепей в ЦСЖ относительно показателей группы сравнения (p<0,001). С увеличением концентрации каппа-цепей отмечалось уменьшение чувствительности и увеличение специфичности метода в отношении диагноза РС. Пороговое значение каппа-цепей 0,17 мкг/мл имело чувствительность 68,5%, специфичность 92,3%. Пороговое значение 0,22 мкг/мл имело чувствительность 59,3%, специфичность 100%. Концентрации свободных лямбда-цепей в ЦСЖ в группе РС и в группе сравнения значимо не различались (p=0,1).

Заключение. Полученные результаты свидетельствуют о повышении концентрации свободных каппа-цепей иммуноглобулинов в ЦСЖ у пациентов с РС. Данный биомаркер показал высокую специфичность для этой патологии. Однако для уточнения диагностического значения концентрации свободных каппа-цепей иммуноглобулинов в ЦСЖ у пациентов с РС требуется дальнейшая разработка оптимальных пороговых значений.

Цель исследования — изучение состояния пирамидного тракта у пациентов с высокоактивным рассеянным склерозом (ВАРС) в период переключения терапии в связи с неоптимальным ответом на лечение с препаратов, изменяющих течение РС (ПИТРС), первой линии на вторую линию терапии.

Материал и методы. Обследованы 24 пациента с ВАРС. В зависимости от выраженности нарушений со стороны пирамидной функциональной системы (ПФС) по EDSS пациенты были разделены на две группы: 1-я группа — 17 пациентов, у которых оценка EDSS составила 0—2,5 балла, 2-я группа — 7 пациентов с оценкой EDSS ≥3 баллов. Всем выполнена МРТ головного мозга по стандартному протоколу. Диффузионно-тензорные изображения (ДТИ) были обработаны с использованием программного обеспечения DTI FiberTrak.

Результаты. Отмечено уменьшение объема пирамидного тракта у пациентов 2-й группы (р<0,001), обнаружена асимметрия показателя, у ряда пациентов — уменьшение объема на клинически интактной стороне, что может свидетельствовать о визуально не выявляемых признаках поражения пирамидного тракта. Была отмечена отчетливая тенденция к снижению фракционной анизотропии и уменьшению длины пирамидного тракта по мере нарастания пирамидного дефицита (р<0,001). Обнаружены отрицательные корреляции между показателями неврологического Дефицита и объемом и длиной пирамидного тракта (Rho Спирмена = -0,5246; р<0,001), а также прямая корреляция длительности течения РС с измеряемым коэффициентом диффузии и обратная — с фракционной анизотропией (R Пирсона = -0,290, р=0,039).

Заключение. Выявленные уменьшение показателей объема и длины пирамидного тракта, повышение измеряемого коэффициента диффузии, асимметрия этих показателей, корреляции с уровнем пирамидной недостаточности, EDSS и длительностью течения РС, очевидно, могут послужить дополнительными критериями оценки динамики заболевания и эффективности проводимой терапии.

Цервикальная дистония (ЦД) является широко распространенной формой двигательных нарушений, при которой отмечается высокая частота коморбидных психических расстройств. Ритмическая транскраниальная магнитная стимуляция (рТМС) эффективна при депрессии и других психических расстройствах, но ее эффективность при ЦД с коморбидными психическими расстройствами мало изучена.

Цель исследования — изучение эффективности рТМС при ЦД и коморбидных психических расстройствах.

Материал и методы. Семнадцать пациентов с ЦД прошли курс из 10 сеансов рТМС (протокол: 1 Гц, 600 импульсов в область левой первичной моторной коры). Оценка тяжести психических расстройств, качества жизни и выраженности ЦД осуществлялась при помощи шкал HADS, SF-36, CDQ-24.

Результаты. После курса ТМС были отмечены существенная редукция тревоги (с 12,2±4,1 до 6,3±2,1 балла; p<0,01) и депрессии (с 8,4±3,7 до 5,2±3,2 балла; p<0,01) по шкале HADS, значимое улучшение как физического (с 37±15,2 до 45±17,3 балла; p=0,017), так и психического (с 31±11,2 до 38±9,6 балла; p=0,008) компонентов качества жизни по SF-36. Выраженность тяжести ЦД по CDQ-24 также существенно уменьшилась (с 60,2±11,7 до 51±12,4 балла; p=0,022), причем улучшение было зарегистрировано по подшкалам эмоционального благополучия, а также социальной и семейной жизни.

Заключение. Отмечена эффективность рТМС в отношении уменьшения выраженности как проявлений ЦД, так и коморбидных психических расстройств.

Распространенность лекарственно-индуцированной головной боли (ЛИГБ) среди населения составляет около 7%, частота рецидивов ЛИГБ после успешного лечения — около 40% в течение 5 лет.

Цель исследования — анализ факторов риска рецидивирования ЛИГБ и построение прогностической модели вероятности развития рецидива после лечения.

Материал и методы. Проведен анализ характеристик 117 пациентов с ЛИГБ согласно клиническим данным, а также согласно данным анкетирования с использованием шкал головной боли (MMAS-8, MIDAS, HALT, HIT-6, mTOQ-5), психоэмоционального профиля (PCS, шкала тревоги Спилбергера—Ханина, PHQ-9, BIS-11, TAS-26, тест SAGE, LDQ) на момент поступления в стационар, а также спустя 9 мес после старта терапии. Всем пациентам, включенным в исследование, проводилось комплексное лечение, включающее образовательную беседу, «детоксикационную» и симптоматическую терапию периода отмены с одновременным назначением курса профилактического лечения хронической мигрени (ХМ).

Результаты. Выявлено, что до сих пор существует низкий уровень диагностики ХМ и ЛИГБ. Путем построения прогностической модели вероятности рецидива ЛИГБ мы определили важнейшие факторы неблагоприятного течения и возврата избыточного приема анальгетиков: кратность приема анальгетика в сутки (ОШ 15,8; 95% ДИ 13,1—23,4), уровень алекситимии (балл по шкале TAS-26: ОШ 11,3; 95% ДИ 6,3—18,1), частота приема комбинированного анальгетика в месяц (ОШ 7,1; 95% ДИ 4,3—11,7), уровень катастрофизации боли по шкале PCS (ОШ 4,7; 95% ДИ 1,2—7,3), длительность злоупотребления симптоматическими препаратами (ОШ3,2; 95% ДИ2,1-5,7).

Заключение. Высокий уровень сопутствующих психоэмоциональных расстройств, в частности алекситимии и импульсивного поведения, является значимым фактором риска рецидива и должен учитываться при терапии коморбидной патологии. Можно предположить, что при наличии в анамнезе неэффективных попыток профилактической и «детоксикационной» терапии, а также при длительном злоупотреблении анальгетиками препаратами выбора могут быть моноклональные антитела ккальцитонин-ген-связанному пептиду, ботулинотерапия или вариант комбинированного лечения.

Открытие антител к аквапорину-4 (aquaporin-4, AQP4) и к миелин-олигодендроцитарному гликопротеину (myelinoligodendrocyteglycoprotein, MOG) подтвердило существование двух нозологических единиц, отличных от рассеянного склероза (РС) — заболевания спектра оптиконевромиелита (ЗСОНМ) и заболевания, ассоциированного с антителами к миелин-олигодендроцитарному гликопротеину (МОГАЗ). Демиелинизирующий оптический неврит (ОН) может как быть идиопатическим (ИДОН), так и выступать в качестве проявления РС, ЗСОНМ (AQP4-OH) или МОГАЗ (MOG-ОН).

Цель исследования — определить клинические особенности ОН и оценить диагностическую значимость оптической когерентной томографии (ОКТ) при демиелинизирующих заболеваниях центральной нервной системы.

Материал и методы. В исследование вошли 43 пациента с демиелинизирующим ОН, которые были разделены на три группы согласно основному заболеванию (ЗСОНМ, МОГАЗ и РС/ИДОН). Проводили оценку остроты зрения (ОЗ) в остром периоде, а также анализ ОЗ и средних значений толщины слоя нервных волокон сетчатки (СНВС) и комплекса ганглиозных клеток сетчатки (ГКС) по данным ОКТ через 6 мес после дебюта ОН.

Результаты. ОН в дебюте заболевания наблюдали у75% пациентов с ЗСОНМ, 62% с МОГАЗ и 86% с РС/ИДОН. В группах МОГАЗ и ЗСОНМ было отмечено преобладание двустороннего ОН. Ремиттирующее течение ОН было зарегистрировано у 65% пациентов c МОГАЗ (подгруппа MOG-ОНр). ОЗ у пациентов с AQP4-OH была значимо ниже в остром периоде и сравнима в отдаленном периоде с подгруппой MOG-ОНр. ОЗ в дебюте MOG-ОН с единственным эпизодом была сопоставима с РС/ИДОН (р=0,2), однако ее восстановление было менее выраженным (р=0,03). Наиболее значимое истончение СНВС и комплекса ГКС отмечено в группе AQP4-OH и подгруппе MOG-ОНр. При AQP4-OH и MOG-ОН восстановление ОЗ до 0,5 и выше значимо чаще наблюдали в группе пациентов, которым проводили пульс-терапию глюкокортикоидами (р=0,018).

Заключение. В ходе исследования были выявлены наиболее выраженные структурно-функциональные нарушения в отдаленном периоде AQP4-OH и MOG-ОНр. Особенностью MOG-ОН была высокая частота ремиттирующего течения, с влиянием этого фактора на показатель ОЗ и истончение слоев сетчатки в отдаленном периоде.

Кладрибин — таблетированный препарат для лечения ремиттирующего рассеянного склероза (РРС), применяемый в качестве терапии иммунореконституции. Проведено популяционное когортное исследование с участием 54 пациентов с РРС, получавших кладрибин в таблетках.

Цель исследования - оценка собственного опыта лечения пациентов с высокоактивным РС (ВАРС) кладрибином в таблетках в реальной клинической практике центра РС Ханты-Мансийского автономного округа (ХМАО) — Югры.

Материал и методы. Источником данных является реестр пациентов с РС ХМАО-Югры. Таблетки кладрибина в дозе 3,5 мг/кг массы тела назначались двумя ежегодными курсами лечения, каждый из которых включает 2 нед лечения продолжительностью 4—5 дней — в начале первого месяца и в начале второго месяца. В 2021—2023 гг. терапию кладрибином в таблетках получили 54 пациента со средней частотой обострений за 12 мес до начала терапии 1,2 (62 обострения у48 пациентов). До начала терапии и каждые последующие 6 мес пациентам проводили магнитно-резонансную томографию (МРТ) головного мозга, шейного и грудного отделов с контрастным усилением, оценку неврологического статуса по Расширенной шкале инвалидизации (Expanded Disability Status Scale, EDSS), клинический анализ крови, контроль уровня лимфоцитов крови, биохимический анализ крови. После первого и второго курсов лечения кладрибином в таблетках оценивали уровень лимфоцитов через 2 мес и через 6 мес.

Результаты. Показано, что средняя частота обострений до начала терапии составляла 1,2 в год; после лечения кладрибином в таблетках она составила 0,05 в год, т.е. среднегодовая частота обострений снизилась на 92% уже на первом году лечения. До инициации терапии кладрибином в таблетках только шесть пациентов (11%) из 54 не имели обострений, после начала терапии кладрибином в таблетках обострений не было у 48 (89,5%) пациентов. Полученные результаты превосходят результаты исследования CLARITY, в котором доля пациентов без обострений в группе кладрибина составила 79,7%. При этом у всех пациентов после начала терапии кладрибином отсутствовала активность заболевания по данным МРТ по сравнению с исходными данными — до начала терапии кладрибином, когда у 50 (92,5%) пациентов были выявлены Gd+ очаги на Т1-взвешенных изображениях. Также не отмечалось усиления инвалидизации. средний балл EDSS оставался стабильным (медиана — 3,0) или уменьшился на 0,5—1 балл. К концу наблюдения у 49 (92%) из 54 пациентов, включенных в анализ, был достигнут статус NEDA-3. За время наблюдения за пациентами никаких нежелательных явлений не наблюдалось.

Заключение. Опыт применения кладрибина в ХМАО соответствует данным реальной клинической практики в мире по эффективности, безопасности и результатам рандомизированных клинических исследований. Кладрибин в таблетках является высокоэффективным и безопасным методом лечения ВАРС. Для оценки долгосрочной пользы и риска применения кладрибина необходимо дальнейшее наблюдение за пациентами.

Взаимосвязь и взаимовлияние психического здоровья женщин и репродуктивной функции неоднозначны. В частности, психогенные факторы, психические расстройства оказывают воздействие на сексуальную, менструальную, генеративную функции, что, в свою очередь, может привести к бесплодию. Улучшение психического состояния женщин, напротив, способствует восстановлению репродуктивной функции.

Цель исследования — сформировать динамические представления о репродуктивном статусе психически больных и психически здоровых женщин с бесплодием по результатам катамнеза.

Материал и методы. В исследование включено 348 пациенток с бесплодием в течение 2 лет, из них 228 психически здоровых женщин, 120 — с психическими расстройствами. Все женщины консультированы гинекологами, женщины с психическими расстройствами — психиатрами, проводилось лечение имеющихся расстройств.

Результаты. У психически здоровых женщин отмечается значимо большее число беременностей, в основном за счет проведения процедуры экстракорпорального оплодотворения. Они рационально относятся к планированию беременности, отличаются высокой обращаемостью к акушерам-гинекологам, большим числом проведенных гинекологических вмешательств, направленных на преодоление бесплодия. У психически больных беременность наступает спонтанно при улучшении психического состояния и нормализации менструальной, сексуальной и, соответственно, репродуктивной функции. Однако беременность отличается осложненным течением (задержка развития плода, выкидыш, внутриутробное инфицирование плода, отеки, гипертензия, нарушения жирового обмена, гестационный сахарный диабет, плацентарные нарушения), меньшим количеством родов.

Заключение. Репродуктивная функция женщин зависит от их психического состояния. У женщин с психическими расстройствами нарушение менструальной, сексуальной функции, семейной адаптации приводит к бесплодию. Улучшение психического состояния способствует восстановлению репродуктивной функции и спонтанному возникновению беременности.

С 2020 г. в России зарегистрированы и успешно применяются анти-CGRP моноклональные антитела (мАТ).

Цель исследования — изучение эффективности и безопасности терапии фреманезумабом (225 мг ежемесячно или 675 мг ежеквартально) в условиях реальной клинической практики у пациентов с мигренью, обратившихся в российский специализированный центр лечения головной боли.

Материал и методы. В открытое ретроспективное исследование вошли 202 пациента (средний возраст — 39,4±12,2 года) с частой эпизодической (ЭМ) или хронической мигренью (ХМ), получивших по меньшей мере три инъекции фреманезумаба 225 мг или три инъекции в суммарной дозе 675 мг и регулярно заполнявшие дневник головной боли «Мигребот» за 1 мес до начала терапии и в течение всего курса лечения.

Результаты. Среднее число дней с мигренью в месяц уменьшилось во всей группе с 20,1±8,2 (до лечения) до 8,5±7,9 через 12 нед (р<0,0001), в группе ЭМ - с 10,9±4,1 До 3,6±3,7 (р<0,0001), в группе ХМ - с 24,4±5,7 до 10,8±8,3 (р<0,0001). Нежелательные явления отмечены у 13 (6,4%) пациентов (наиболее часто — местные реакции: зуд, высыпания, покраснение, уплотнение в месте инъекции).

Заключение. Исследование показало благоприятный профиль эффективности и безопасности фреманезумаба в российской популяции, в которой анти-CGRP мАТ рассматриваются как препараты первой линии для лечения мигрени.

Нарушения сна встречаются в два раза чаще у пациентов с эпилепсией по сравнению со здоровыми людьми и оказывают пагубное воздействие на контроль приступов и качество жизни в целом. В международных и российских публикациях, посвященных влиянию перампанела (ПЕР) на сон, отмечается благоприятное влияние препарата на качество сна, дневную сонливость и архитектонику сна.

Цель исследования — оценить влияние препарата перампанел (Файкомпа®) на качество сна и дневную сонливость при его применении в качестве дополнительного противоэпилептического препарата (ПЭП) в терапии эпилепсии у взрослых.

Материал и методы. В исследование включено 106 пациентов в возрасте от 18 до 73 лет с абсолютным преобладанием фокальной эпилепсии (n=96), которым ПЕР назначался в качестве дополнительного ПЭП при недостаточной эффективности предшествующей терапии без учета наличия/отсутствия жалоб на инсомнию. Исследование проводилось с апреля 2022 г. по июнь 2023 г. Максимальная длительность наблюдения составила 12 мес. По дизайну исследование было многоцентровым (10 российских клинических центров), наблюдательным. Наблюдение пациентов осуществлялось проспективно, однако с учетом условий реальной клинической практики часть показателей были получены ретроспективно. Проводился анализ качества сна на основании Питтсбургской шкалы инсомнии (в модификации Я.И. Левина), дневной сонливости по шкале Эпворта, уровня тревоги/депрессии (Госпитальная шкала тревоги и депрессии — Hospital Anxiety and Depression Scale, HADS), нежелательных явлений (НЯ), эффективности/переносимости комбинированной терапии эпилепсии после назначения ПЕР исходно, через 1, 3, 6 и 12 мес терапии, исходя из количества заполненных анкет во время каждого визита в условиях реальной клинической практики.

Результаты. К 12 мес наблюдения показатель удержания на комплексной терапии с ПЕР составил 84,9%. Отмена ПЕР была произведена у 15,1% пациентов, по причине развития НЯ — всего у 5,7%. Наиболее частым НЯ было головокружение, которое наблюдалось с частотой выше 10% (n=21), далее по убывающей с одинаковой частотой встречались раздражительность (n=9) и сонливость (n=9). Новых, не описанных ранее НЯ в настоящем исследовании не выявлено. Применение ПЕР в качестве дополнительного ПЭП уже после первого месяца использования значимо снижало дневную сонливость и повышало качество сна; к 12 мес наблюдения показатель дневной сонливости прогрессивно снизился и достиг нормальных значений, а качество сна улучшилось. Использование ПЕР в составе комплексной терапии привело к значимому снижению исходно повышенного уровня тревоги.

Заключение. Применение ПЕР в качестве дополнительного ПЭП у взрослых в динамике уже после первого месяца использования значимо повышает качество сна и снижает дневную сонливость независимо от длительности заболевания и последовательности назначения ПЕР. Использование ПЕР в составе комплексной терапии привело к снижению исходно повышенного уровня тревоги с субклинического до нормального.

Лечение острой неспецифической боли в спине (ОНБС) – одна из актуальных проблем современной медицины, так как ОНБС представляет собой одну из наиболее частых причин временной нетрудоспособности населения. В качестве лекарственных средств при ОНБС используются нестероидные противовоспалительные препараты (НПВП), среди которых в клинической практике часто применяется препарат Налгезин® форте (напроксен 550 мг).

Цель исследования – оценка эффективности и безопасности препарата Налгезин® форте у пациентов с ОНБС.

Материал и методы. В наблюдательном исследовании «Налгезин® форте (напроксен) в реальной клинической практике: терапевтические исходы у пациентов с острой неспецифической (скелетно-мышечной) болью» приняли участие 12 434 пациента (46,51% мужчин, 53,49% женщин; средний возраст пациентов – 47,3±13,8 года) с ОНБС. В структуре боли в спине преобладала боль в поясничной области (люмбалгия – 25,5%, люмбоишиалгия – 26,28%) и шейной области (цервикалгия – 33,03%), реже боль локализовалась в грудном отделе (торакалгия – 15,18%). Оценивались интенсивность боли по цифровой рейтинговой шкале (ЦРШ), показатели русскоязычной версии Кильского опросника, длительность терапии препаратом Налгезин® форте, удовлетворенность терапией и переносимость лечения. Пациенты были информированы о доброкачественном характере ОНБС, для уменьшения боли принимали препарат Налгезин® форте 550 мг 1–3 раза в день; препарат отменяли, если боль проходила или существенно уменьшалась.

Результаты. Большинство (75,9%) пациентов получали препарат Налгезин® форте в дозе 550 мг 2 раза в сутки, 14,3% – 550 мг 1 раз в сутки и 9,8% – 550 мг 3 раза в сутки. Длительность терапии у большинства (80,03%) пациентов была в пределах 6–14 дней, при этом более чем у трети пациентов (37,2%) она не превышала 1 нед. На фоне лечения средняя интенсивность боли уменьшилась с 6,6±1,60 до 1,82±1,32 балла по ЦРШ (р<0,001), доля пациентов с исходной невыносимой болью снизилась с 2,79 до 0,28%, с сильной болью – с 27,16 до 1,10%, с умеренной болью – с 60,42 до 2,82%, а доля пациентов со слабой болью возросла с 9,63 до 95,8% (р<0,001). Большинство врачей (91,7%) были удовлетворены результатами лечения, большинство пациентов (94,5%) и врачей (95,7%) – переносимостью лечения. Пациентам с высоким и средним риском хронизации боли по Кильскому опроснику потребовалась более длительная терапия, чем пациентам с низким риском хронизации (р=0,002). Отмечена низкая частота нежелательных явлений (НЯ) при приеме препарата Налгезин® форте; серьезных НЯ не зарегистрировано.

Заключение. Отмечены благоприятные терапевтические исходы ОНБС, эффективность и безопасность приема препарата Налгезин® форте при ОНБС различной локализации.

Предположение о наличии у пациента болезни Альцгеймера (БА) основывается на типичной клинической картине заболевания и исключении по данным МРТ головного мозга и лабораторных исследований других заболеваний, проявляющихся когнитивными и поведенческими нарушениями. Для точной диагностики БА и исключения других заболеваний большое значение имеет выявление в цереброспинальной жидкости (ЦСЖ) биологических маркеров (биомаркеров) БА: снижение уровня бета-амилоида (Ав1-42) и повышение уровня фосфорилированного тау-протеина. Анализ биомаркеров БА в ЦСЖ у 63 пациентов (16 мужчин и 47 женщин, средний возраст — 72±8,7 года) с типичной картиной БА [30 пациентов на стадии умеренных когнитивных нарушений (УКН) и 33 — на стадии легкой деменции] позволил подтвердить диагноз в 54 наблюдениях (85,3%) и исключить у остальных девяти пациентов (14,7%). Представлено наблюдение пациентки 59 лет с УКН, у которой выявлены типичные биомаркеры БА в ЦСЖ, что подтвердило диагноз БА. Также приведены наблюдения двух пациентов с возможной БА, у которых результаты исследования ЦСЖ позволили исключить БА и предположить гиппокампальный склероз и таупатию. В настоящее время точная диагностика БА, основанная на изучении биомаркеров заболевания, имеет большое практическое значение, потому что на стадии УКН и легкой деменции возможно применение антиамилоидной терапии для профилактики прогрессирования БА. В настоящее время БА редко диагностируется в нашей стране, поэтому большое значение имеет информирование врачей о современных методах диагностики и лечения БА.

Представлено клиническое наблюдение пациентки с хронической скелетно-мышечной болью в спине (ХСБС) — одним из самых распространенных состояний в неврологической практике. Показаны распространенные ошибки при ведении таких пациентов. Пациентке ранее устанавливался неправильный диагноз «остеохондроз позвоночника», боль в спине ошибочно связывали с «возрастными» органическими, дегенеративно-дистрофическими изменениями в позвоночнике, а влечении применялись только пассивные методы лечения — различные лекарственные препараты, массажи, физиотерапия. Не оценивались и не корректировались факторы развития и хронизации боли в спине, не назначалась лечебная гимнастика, не обсуждались правила эргономики и физической активности в течение дня, т.е. не применялись методы, которые обладают доказанной эффективностью и рекомендуются для лечения ХСБС. Из-за неправильного ведения у пациентки сформировались ошибочные представления о заболевании, катастрофизация боли, ошибочные и неэффективные стратегии преодоления боли, что поддерживало хроническое течение боли в спине. В Клинике нервных болезней Сеченовского Университета пациентке был предложен комплексный подход к лечению, включающий образовательные беседы, кинезиотерапию и фармакотерапию. На основании анамнеза заболевания и жизни, данных объективного осмотра у пациентки были выявлены факторы развития и хронизации боли в спине: длительные статические позы при работе за компьютером, гиподинамия, повышенная масса тела, нейроортопедические особенности в виде «плоской спины», тревога, катастрофизация боли, болевая форма поведения. В процессе лечения учитывались и корректировались все перечисленные факторы. Кинезиотерапия включала лечебную гимнастику, рекомендации по эргономике и повседневной активности, тренинг правильных поз, кинезиотейпирование. В качестве нестероидного противовоспалительного средства пациентка принимала декскетопрофен, который эффективен у пациентов с болью в спине и относительно безопасен. В результате комплексного лечения у пациентки регрессировал болевой синдром, повысилась повседневная активность, улучшилось эмоциональное состояние; наблюдение в течение 6 мес показало стойкий положительный эффект, повышение работоспособности.

Заболевания в области шеи и плеча часто сосуществуют и взаимно усиливают клинические проявления друг друга. Дифференциальная диагностика боли в шее и плече может быть сложной задачей из-за тесной анатомической близости, особенностей иннервации структур шеи и плеча, сходства симптомов и групп пациентов, страдающих этими заболеваниями. Выявление анатомического источника боли является основной клинической задачей для выбора тактики лечения пациентов, что отражают два клинических наблюдения. В первом клиническом случае основной жалобой были боли в плече, при нейроортопедическом обследовании выявлены признаки корешкового поражения в виде снижения сухожильного рефлекса, провокации боли в тестах Спурлинга и натяжения, без признаков поражения и болезненности суставных структур плеча. МРТ шейного отдела выявила признаки дискорадикулярного конфликта C_VI, соответствующие клинической симптоматике. Во втором наблюдении основными жалобами были боли в шейном отделе и правой плечевой области, которые изначально расценивались как радикулопатия, на МРТ— дегенеративные изменения позвоночника с возможной компрессией корешка C_VI. При нейроортопедическом обследовании не выявлено признаков корешкового поражения; основным анатомическим источником боли являлась патология корако-акромиального сочленения, что подтвердилось при проведении диагностической блокады этого сустава. Применялись как немедикаментозные методы (кинезиотерапия, мануальная терапия, эргономические мероприятия), так и медикаментозные (нестероидные противовоспалительные препараты— Аэртал; миорелаксанты — Мидокалм); выполнены лечебные блокады, нацеленные на основной источник боли. Представленные случаи показывают, что на основании болевого рисунка невозможно судить об основном анатомическом источнике боли. Определить его позволяют тщательный сбор анамнеза и подробное нейроортопедическое обследование. Данные методов нейровизуализации должны трактоваться только в рамках клинической картины. В спорных случаях для подтверждения диагноза могут быть проведены диагностические блокады с местным анестетиком.

Заболевания спектра оптиконевромиелита (ЗСОНМ) — группа иммуноопосредованных воспалительных поражений центральной нервной системы, при которых преимущественно возникает дисфункция и происходит гибель астроцитов, что приводит к вторичному нарушению миелинизации. Наиболее частой локализацией поражения являются зрительный нерв, спинной мозг, ствол мозга (перивентрикулярное и околоводопроводное пространство) и промежуточный мозг. По данным метаанализа 25 исследований, среди 761 пациента с ЗСОНМ в возрасте от 34 до 53 лет распространенность когнитивных нарушений (КН) составила от 3 до 75%, после корректировки этот показатель составил 34%. Наиболее часто выявляемыми КН при ЗСОНМ являются снижение функции внимания и оперативной памяти, скорости обработки информации, а также нарушение вербальной памяти и беглости речи. Существенное влияние на выраженность КН при ЗСОНМ оказывают возраст пациента, длительность заболевания, уровень образования, а также степень инвалидизации и выраженность нарушения функции верхней и нижней конечности. Накопленные данные позволяют говорить о том, что нейродегенеративные нарушения, в том числе КН, свойственны данной патологии. Патогенез КН при ЗСОНМ весьма сложен, включает в себя как механизмы прямого повреждения структур, реализующих когнитивные функции (гиппокамп, префронтальная кора), так и иммунологические аспекты (микроглия, комплемент, интерлейкин 6), что требует дальнейшего изучения.

Психотические нарушения при болезни Паркинсона — распространенные немоторные проявления, оказывающие негативное влияние на качество жизни пациентов и ассоциированные с неблагоприятным прогнозом течения болезни. В основе развития и прогрессирования психотических симптомов у пациентов с болезнью Паркинсона лежит сочетание экзогенных и эндогенных механизмов, таких как дисбаланс нейромедиаторных систем, действие противопаркинсонических препаратов, индивидуальные особенности течения заболевания и структурные нейродегенеративные изменения головного мозга. Учитывая гетерогенность психотических симптомов и отсутствие стандартизированных диагностических критериев, вопросы своевременного выявления и выбора терапевтической тактики являются актуальными и требуют особого внимания неврологов и психиатров в клинической практике. В данном обзоре освещены современные представления о феноменологии, факторах риска, патогенезе и подходах к терапии.

В обзоре рассматриваются подходы к терапии ранних стадий болезни Паркинсона (БП), а также приведены данные о реальном использовании различных классов препаратов для лечения БП в сравнении с другими странами, приводятся данные Всероссийского анкетирования пациентов с БП. В настоящее время в нашей стране одной из наиболее часто назначаемых групп препаратов в лечении ранних стадий БП являются агонисты дофаминовых рецепторов (АДР). По данным международных исследований, по-прежнему недостаточно информации о реальном использовании различных классов препаратов для лечения БП, а также исследований по реальной практике их назначения. Назначение первого препарата для лечения начальной стадии БП должно быть следствием осознанного совместного решения врача и пациента, в котором пациент играет основную роль. Пирибедил — один из старейших препаратов, применяемых влечении БП, который по-прежнему входит в число наиболее часто назначаемых средств для лечения ранних стадий БП, — показал свои преимущества по сравнению с другими АДР в одном из последних метаанализов 2023 г.

Повышенный уровень липопротеина(а) [Лп(а)] рассматривается как самостоятельный фактор риска развития сердечно-сосудистых заболеваний атеросклеротического генеза. В статье представлены данные об особенностях структуры данной частицы и генетической детерминированности ее метаболизма и уровня в плазме крови, а также о патогенетических механизмах реализации ее проатерогенного, провоспалительного и протромботического эффектов. Авторами проанализированы эпидемиологические данные о частоте встречаемости повышенного уровня Лп(а) в разных популяциях, а также взаимосвязь с риском развития сердечно-сосудистых осложнений. Представлены данные, касающиеся роли Лп(а) как фактора риска развития ишемического инсульта (включая повторный) и отдельных его патогенетических подтипов, ассоциации между уровнем Лп(а) и функциональными исходами после церебральных катастроф. Проанализированы современные рекомендации по ведению пациентов с повышенным уровнем Лп(а) в рамках первичной и вторичной профилактики сердечно-сосудистых осложнений.

Изолированный тремор головы (ИТГ) — патологическое состояние, характеризующееся тремором головы без Дистонических поз или тремора в других частях тела. Ранее тремор головы было принято относить к эссенциальному дрожанию в связи с его высокой частотой встречаемости в семьях пациентов с эссенциальным тремором (ЭТ) и с тем, что тремор головы может предшествовать дрожанию рук. Накопившиеся наблюдения последнего времени ставят эту теорию под сомнение. Неритмичный характер тремора, низкая эффективность лекарственных препаратов, используемых при ЭТ, применение ботулинического нейропротеина типа А с хорошим ответом говорят о дистонической природе дрожания. Нейрофизиологическим подтверждением того, что ИТГ относится к дистонии, являются измененный соматосенсорный порог временной дискриминации, изменения метаболизма по данным ДАТ-спектрографии (позитронно-эмиссионная спектрография, используемая для определения изменения уровня дофамина), изменение мигательного рефлекса.